«Пока гром не грянет, мужик не перекрестится» — эта народная мудрость лучше всего подходит для описания ситуации с корпоративными долгами. То, что в этой сфере имеются серьезные проблемы, стало заметно в годы кризиса. Еще два года назад уровень просроченных ссуд, по некоторым оценкам, достигал 40% от объема выданных кредитов. Около 30% просроченной задолженности банкиры относили к чистым потерям, что грозило национальной экономике катастрофой.
Наиболее мрачные прогнозы пока не оправдались, и сейчас банки (по крайней мере те, что входят в первый эшелон) чувствуют себя вполне сносно. «Ситуация с долгами существенно изменились в лучшую сторону, — цитирует РБК вице-президента Северо-Западного регионального центра банка ВТБ Михаила Зайцева. — Во многих банках доля урегулированных долгов составляет от 40 до 50% от «проблемки» по состоянию на начало 2009 года, что за такой короткий посткризисный период считается очень хорошим результатом». Результат этот достигнут в основном благодаря возобновлению глобального экономического роста, который позволил добросовестным заемщикам начать рассчитываться с кредиторами. «Кроме того, — продолжает Михаил Зайцев, — банки стали более осторожно подходить к вопросам кредитования, учитывая предыдущий горький опыт, поэтому прирост «плохих» долгов остановился».
Впрочем, говорить о том, что опасность миновала, пока рано, считает руководитель корпоративной и M&A-практики Hannes Snellman в России Максим Стэрин. «Рынок в определенной степени избавился от непредсказуемости: слабые предприятия обанкротились, долги более сильных компаний были рефинансированы, — объясняет он свою точку зрения. — Однако сама проблема никуда не исчезла — она попросту стала латентной». И банкиры, и заемщики сходятся в том, что корень этой проблемы заключается в отсутствии эффективных алгоритмов разрешения споров между должниками и кредиторами.
НЕЭФФЕКТИВНОЕ БАНКРОТСТВО
На пике кризиса государство предприняло попытку создать эти алгоритмы на законодательном уровне. В частности, были внесены изменения в законодательство о банкротстве, цель которых — обеспечить дополнительную защиту прав кредиторов. Поправки позволяют кредиторам иметь больший контроль над должниками в процессе применения банкротных процедур.
Новые статьи касаются не только банкротов де-юре, но и предприятий, имеющих признаки банкротства. И вот здесь государство допустило явный перекос в пользу кредиторов, считает управляющий партнер компании «М911+», антикризисный менеджер Сергей Елисеев. «Даже у добросовестных должников теперь нет никакой юридической защиты, поскольку в любой момент кредиторы могут запустить механизм банкротства, — рассуждает г-н Елисеев. — По российским законам, для того чтобы объявить предприятие банкротом, нужно не так уж много».
При этом альтернативные банкротству механизмы решения проблемы долгов законодателем поддержаны не были. Речь шла, в частности, о возможности введения специальной нормы (аналогичной американской Chapter 11), защищающей должников от агрессивных действий кредиторов. Между тем практика показывает, что банкротство не самый выгодный инструмент, в том числе и для кредитора. «Если мы имеем дело с независимым арбитражным управляющим, эффективность банкротства очень низка, — объясняет Сергей Елисеев. — По статистике, кредитор с каждого рубля долга возвращает 10 копеек. Он получит гораздо больше, если договорится с должником».
БЕЗ ПРОТОКОЛА
Один из общеизвестных способов договориться — заключить мировое соглашение, предусматривающее определенную рассрочку исполнения заемщиком своих обязательств. Однако и у этого инструмента есть серьезные недостатки. Важнейший из них, как считает партнер юридической фирмы «S&K Вертикаль» Андрей Миконин, состоит в отсутствии единообразия решений, принимаемых судами разных юрисдикций по одному и тому же вопросу (см. врезку). Попытки ввести в России прецедентное право по аналогии с англосаксонской моделью, по мнению ряда экспертов, не имеют перспективы. «Пытаясь внедрять западные юридические конструкции, необходимо учитывать, что у нас есть своя традиция права, которая тесно связана с культурой общества, — рассуждает Максим Стэрин. — Поэтому многие западные нормы в России не приживаются».
С другой стороны, некоторые наработанные на Западе механизмы, доказавшие свою эффективность, можно применять в России без каких-либо изменений в законодательстве. В развитых странах кредиторы и заемщики руководствуются двумя типами правил. Во-первых, это законы, а во-вторых, так называемые протоколы, разработанные отраслевыми союзами (такими как Международная ассоциация финансовой реструктуризации (INSOL), London market association и др.). Эти протоколы предусматривают взаимное обязательство воздерживаться от любых недружественных действий, пока идут переговоры о реструктуризации долга.
В сущности протоколы являются аналогом упомянутого выше мирового соглашения, но с одним важным отличием. «В российском законодательстве закреплены лишь принципы и права сторон при заключении мировых соглашений, — объясняет Максим Стэрин. — Само же мировое соглашение должно содержать конкретный алгоритм действий сторон по его заключению и исполнению. Смысл протоколов как раз и состоит в том, что заемщики и кредиторы заранее принимают определенные правила поведения». В российском бизнесе стали появляться отдельные примеры использования норм, прописанных в западных отраслевых протоколах. Один из таких примеров — соглашение о реструктуризации долгов «Русала» (среди кредиторов — около 70 западных организаций и группа российских банков), подписанное в конце 2009 года.
Однако как эксперты, так и представители бизнес-сообщества уверены, что массового применения западных протоколов в России в ближайшее время ожидать не стоит. «Нужно понимать, что нормы протоколов — это не судебные решения, — комментирует Сергей Елисеев. — Единственный мотив их выполнять — это репутационные риски, которые в России пока не являются существенным фактором». Как заметил один собеседников РБК daily, «заключая любое мировое соглашение, вы должны быть готовы к тому, что первые 30—40% долга будут выплачены по графику, а оставшаяся сумма — с разными задержками, пинками и пр.».
Таким образом, несмотря на упомянутые выше перекосы в законах, корень проблемы просроченных долгов в том, что ущербна сама по себе практика договоренностей в России. Соответственно, и ключ к решению лежит отнюдь не в законодательной плоскости. Опыт показывает, что обычаи и традиции меняются медленно. Но именно они в первую очередь определяют стиль поведения в той или иной среде. Впрочем, в бизнес-среде существуют факторы, способные ускорять эволюционные изменения. Главный из них — ужесточение конкуренции, которое заставит компании лучше считать деньги. И понять, что быть честным выгодно.
По материалам РБК
